… Долго ли, коротко ли
— И до чего же ты, милая, хочешь дожить? До Страшного Суда? Или, может,
И в глаза заглядывает.
— Как — «до чего»? До смертного своего часа, значит,
Отец Василий хмыкнул и всё своё:
— Ну,до этого-то все мы доживём, ни один не пропустит, это ты не сомневайся, не надо.
А она:
— Втом-то и дело, — говорит, — что не все. Господь всякому определил свой час, только не всякий до него доживает. И я боюсь, — ладно так сказывает, — что мы с хвостатой моей Жозефиной и не доживём, это очень даже непросто в наше время. А так бы хотелось, — и заканчивает с нажимом, — дожить! (Прям как гвоздь вколотила: «Дожить!».) Потому что своей смертью умирать легко, а чужой — оно-то трудно…
Отец Василий так, вроде бы, немножко удивился, даже оторопел, можно сказать, слегка, но не сдаётся, и дальше свою колядку ведёт, распутывает один ему ведомый клубочек души человеческой,спрашивает, значит:
— А от чего, как ты думаешь, люди не своейсмертью умирают?
Она:
— Да от всяких, — говорит, — обстоятельств. От болезней, от немощей разных, от голода, от несчастных случаев… да мало ли — от чего?
Отец Василий всё не отстаёт:
— А своей смертью, — спрашивает, — от чего умирают?
А она ему:
— Как — от чего? От радости. (Обыденно так молвила: «От радости», — и всё тут, хоть ты пой!) Как Господь в положенный час за твоей душой придёт, тогда она обрадуется и сама к Нему навстречу вылетит, — ты и не услышишь как.
Вот так и сказала, честное слово!
Отец Василий задумался, за бороду себя подёргали говорит:
— Ты, мать, просто ставишь меняв какое-то безвыходное положение… Потому что у меня в церкви уже двое торгуют свечками и третий там — ну, никак ни к чему… В общем, короче говоря, пойдёшь ко мне в храм свечками торговать?..
…С бабой Лизойтака-а-ая торговля пошла, просто песня, да что ты!.. Все образки старые, залежавшиеся, которые никто не брал… брошюрки там разные, крестики, платочки — всё расходилось на ура. Причём никто даже объяснить не может почему…
А летом… — летом, в июне это было… — в общем, один раз выходит певчая из церкви-то, смотрит: баба Лиза сидит на скамейке. Вот так вот на спинку откинулась, руки на коленях сложила, глаза закрыла… И лицо такое молодое-молодое, такое радостное, такое спокойное, что у любого просто сердце оборвалось бы. Тут-то всё и понятно стало. И заплакала, заголосила певчая-то! Подходит к ней, трогает её вот так вот за руку — а рука уже холо-о-одная… Жуть!.. Ой! Она как заревёт — во весь свой голос, что ты!.. А баба Лиза… представьте — открывает глаза и говорит: «Что ты, голубушка? Что с тобой?». А та всё ревёт, не может остановиться. Потом кое-как взяла себя в руки, говорит ей: так и так, у вас, тётя Лиза, лицо такое радостное было, что я подумала, что вы уже того — умерли… А та говорит:
— Что ты, Голосочек, Господь с тобой! Разве радость только затем нужна, чтобы от неё помирать? Она ведь и для того, чтобы жить — тоже ОЧЕНЬ даже годится..
========================================
(Литературная и фактическая основа — история от </a> </b></a>
hildegart «Из рассказов церковной певчей» за 28.10.2007 г.:
•http://hildegart.livejournal.com/82549.h </font>
— Ну,
А она:
— В
Отец Василий так, вроде бы, немножко удивился, даже оторопел, можно сказать, слегка, но не сдаётся, и дальше свою колядку ведёт, распутывает один ему ведомый клубочек души человеческой,
— А от чего, как ты думаешь, люди не своей
Она:
— Да от всяких,
Отец Василий всё не отстаёт:
— А своей смертью,
А она ему:
— Как
Вот так и сказала, честное слово!
Отец Василий задумался, за бороду себя подёргал
— Ты, мать, просто ставишь меня
…С бабой Лизой
А летом…
— Что ты, Голосочек, Господь с тобой! Разве радость только затем нужна, чтобы от неё помирать? Она ведь и для того, чтобы жить
========================================
(Литературная и фактическая основа
hildegart •
Journal information